Половой отбор у людей.Глава1_(6).Красота и не только.

Новичок, начни здесь!

Итак продолжим, Камрады.

<--- Предыдущая часть.

Начало книжки (с Аннотацией) ---> Половой отбор у людей. Начало книги

Целиком эту отличную книжку можно совершенно бесплатно скачать тут - Половой отбор у людей

Вредные мутации — это не только про красоту и здоровье

Отдельно заметим, что неверно будет говорить, что вредные мутации имеют отношение только к генетическому здоровью и/или обязательно коррелируют только с внешностью. Существует, например, исследование, которое показало заметное снижение интеллекта (но не до такого уровня, при котором можно было бы поставить диагноз «умственной отсталости») при наличии определенных наследуемых мутаций [31]. То есть такой человек может быть формально здоров, при наличии явно вредной мутации. Заметим, что с меньшими способностями сложней добиваться успехов и, соответственно, в среднем, уменьшается вероятность получить в жизни много красоток: как хорошо известно, для женщин важна не только внешняя привлекательность мужчины, но и что он из себя представляет («женщины любят победителей»).

Забегая немного вперед, еще отметим, что высокий интеллект (а он может весьма способствовать успехам), тоже неплохо наследуется. Это не означает, что сын умных родителей будет обязательно умный. И не значит, что сын неумных родителей также будет обязательно неумным. Система работает чуть сложней. О том, как интеллект наследуется и как половой отбор в принципе может работать на положительный отбор этих генов в генофонде мы еще поговорим в этой главе.

Не касаясь пока что такого спекулятивного вопроса как «умнеет человечество или глупеет?» (особенно часто этот вопрос поднимается в связи с антропологическими данными об уменьшении объема мозга у нашего вида за последние примерно двадцать пять тысяч лет), скажем лишь, что собственно половой отбор (и не только он, конечно), по-видимому, все-таки должен был (по крайней мере, в прошлом) работать на положительный отбор по интеллекту: как минимум, за счет того, что мужчины с высоким интеллектом, в среднем, получают преимущество в половом отборе со стороны женщин — успехи мужчин часто коррелируют с их интеллектом (в разные времена — коррелируют в разной степени, больше или меньше), а «женщины любят победителей».

Современного частичного обратного тренда мы немного коснемся в разделе «Вопросы и Ответы к Главам 1 и 2» после второй главы. Также, в числе прочих вопросов, коснемся там и некоторых других вещей, связанных с мозгом. В том числе, вышеупомянутого уменьшения объема мозга за последние двадцать пять тысяч лет.

Но продолжим пока что дальше про красоту.

Красивых людей — относительно немного, но этого достаточно для противодействия грузу мутаций»

Напомним еще раз, уважаемый читатель, что мы строим наши рассуждения в рамках концепции про обратную корреляцию между красотой и количеством вредных (для здоровья) мутаций.

Как мы уже разбирали выше, даже при наличии красивых и относительно здоровых родителей. генетическими «везунчиками» (обладателями генетического здоровья/красоты) окажутся далеко не все их дети. Ведь далеко не каждый ребенок (что у красивых родителей, что у не очень красивых) будет в отношении генетического здоровья/красоты «не хуже» своих родителей:

---во-первых, из-за того, что некоторым детям не повезет с тем, какие именно части родительских геномов им достанутся: некоторым детям достанутся как раз те участки родительских геномов, где вредных мутаций относительно много;

---во-вторых, из-за мутагенеза, то есть появления «новых» вредных мутаций в половых клетках родителей. Мутаций, которые могут достаться детям.

Как мы только что отметили, не все дети красивых и здоровых родителей будут (когда вырастут) внешне и по здоровью не хуже или лучше своих родителей (в молодости). Но это и не обязательно для создания «противовеса» накоплению вредных мутаций в генофонде в целом. Достаточно чтобы примерно также красивы или даже красивей своих красивых родителей (и при этом с относительно хорошим генетическим здоровьем) был лишь некоторый процент детей. В рамках концепции об относительно малом количестве вредных мутаций у красивых людей, они и являются теми, кто своим существованием (они часть генофонда) и дальнейшим размножением являются как бы «коллективным» источником «качественного» генома, противостоящим накоплению вредных мутаций в генофонде, на длинной дистанции: у них будут свои дети, часть из которых также будут, как минимум, не менее привлекательны и не менее здоровы, чем их родители, у тех свои дети, и так далее. Таким образом все время существует какое-то количество (относительно) красивых, с относительно небольшим, в среднем, «мутационным грузом», людей.

Заметим еще кое-что интересное. Если некий человек красив, но при этом его геном содержит относительно много вредных мутаций (красота — не гарантия генетического здоровья, это лишь приблизительный маркер), он с большей вероятностью, чем некрасивый найдет красивую (и, соответственно, скорее всего, генетически здоровую) партнершу. Конечно, есть вероятность, что красивая партнерша тоже окажется содержащей относительно много вредных мутаций, но ведь их красивые дети (красота, как известно, хорошо наследуется) опять-таки получат лучшие, относительно некрасивых людей своего поколения, шансы найти красивых (и, соответственно, скорее всего, генетически здоровых) партнеров. И так далее. Система, по сути, «держится» на том, что часть детей красивых родителей генетически лучше (красивей и здоровей), чем эти родители. Но это, на длинной дистанции, для генофонда в целом лишь компенсирует мутагенез.

Еще пару слов, касательно системы в целом. У некоторых людей все дети будут, когда вырастут, менее привлекательны чем они, но может быть повезет их внукам итд. С другой стороны, бывает, что у не особо красивых родителей рождается ребенок, который, когда вырастет, будет довольно красивым — если ребенку очень повезет с тем, какие из родительских генов ему достанутся. При этом, и у везения есть, грубо говоря, некий предел — крайне маловероятно (учитывая постоянный мутагенез — образование новых мутаций), чтобы в чьей-то линии, из поколения в поколение, было бы последовательное уменьшение «груза мутаций». Скажем, если у какой-нибудь пары ребенок окажется генетически чуть «лучше» (красивей/здоровей) своих родителей, это не значит, что, в свою очередь, его детям продолжит везти: они могут напротив — оказаться, в этом аспекте, генетически «хуже» него.

Частично подытоживая наши рассуждения выше, отметим, что хотя большинство людей не красавцы, для эффективной работы этой системы, «борющейся» против накопления вредных мутаций, в целом-то и незачем чтобы большинство людей были «красивыми»: вполне достаточно чтобы относительно «красивыми» было лишь некоторое количество людей. Как мы уже сказали выше, мы еще будем касаться этих вещей в третьей главе.

Дополнительный фактор

Отдельно стоит отметить еще один, дополнительный фактор, тоже могущий оказывать некоторое влияние на сексуальную привлекательность внешности. Если лица (точнее, их обладатели) подаются в СМИ или в кино как сексуально-востребованные, это может немного повысить сексуальную привлекательность их «типажей». Скажем, появление на большом экране популярных звезд с алопецией (лысиной) и привлекательными чертами лица в главных ролях — чуть уменьшило непривлекательность лысых мужчин в глазах части женщин. Также может получиться так, что некий более общий типаж начинает восприниматься как более привлекательный. Например, европейский типаж стал довольно популярен в Японии, где уже давно смотрят голливудское кино с парнями и девушками не азиатской внешности в главных ролях.

Почему так получается?

Дело в том, что в этих случаях срабатывает дополнительный способ оценки сексуальной привлекательности — «групповой». Когда видимый (пусть даже в кино) сексуальный интерес к человеку одних людей, «работает» как индикатор привлекательности этого человека (или этого внешнего типажа) — соответственно, повышается вероятность, что у других людей, наблюдающих за этим, тоже появится к нему сексуальный интерес.

Об этом способе оценки, в его обычном проявлении (не связанном с внешним типажом), вообще-то знают многие, просто из жизни: если женщина увидела, как мужчиной явно интересуются другие женщины, его сексуальная привлекательность, в её глазах, может существенно повыситься (никакой «гарантии», конечно, нет, это всё вероятностные процессы).

Этот механизм привлекательности мы еще немного обсудим в Главе 2.

Но вернемся к разговору о красоте и к тому, что с ней связанно.

«Фора» по красоте. «Репродуктивный успех»

Исходя из концепции, предполагающей обратную корреляцию между красотой и количеством вредных мутаций (в рамках этой концепции мы и рассуждаем), геномы красивых девушек являются более, в среднем, если так можно выразиться, биологически «качественными», раз уж у них в среднем меньше вредных мутаций. Вместе с тем, как мы хорошо знаем из жизни, люди очень ценят красоту. Почему так эволюционно сложилось? И какая тут вообще связь?

Для начала сделаем некое общее замечание. Чисто логически, в ходе «внутривидового отбора» — отбора внутри вида, в природе скорее останутся те гены, обладатели которых размножаются более «эффективно», чем «конкуренты» — то есть дают большее количество копий своих генов в общий генофонд. То есть имеют банально большее, чем «конкуренты», количество потомков. Кстати, именно количество потомков тут важно, а не количество детей, ведь мы тут рассуждаем не в масштабах одного поколения.

Значит, каким-то образом, у людей красота (вкупе с общим человеческим свойством ценить красоту в противоположном поле) может быть связанна с количеством потомков, раз уж свойством ценить красоту в противоположном поле обладают почти все люди. Другими словами, свойство ценить красоту в противоположном поле явно давало какое-то репродуктивное преимущество, раз уж такое сложное свойство так четко закрепилось в генофонде нашего вида. И, обратно, значит сама красота каким-то образом дает большее, в среднем, количество потомков, раз уж даже свойство ценить её (в особях противоположного пола) настолько закрепилось в человеческом генофонде.

Но как именно эти вещи могут быть связанны между собой?

Более красивые люди, в среднем, дают своему потомству некую «фору» против накопления вредных мутаций (рассуждая, опять-таки, в рамках концепции про обратную корреляцию между красотой и количеством вредных мутаций). Несложно понять, как именно образуется фора. Используем тут, просто для наглядности, умышленно крайний пример.

Предположим, геном некой очень «страшненькой» девушки накопил уже так много вредных мутаций, что она оказалась способна создать всего 5 поколений (пусть даже у ней самой, скажем, целых четверо детей, и одному из детей повезло оказаться генетически чуть «лучше», чем она). Её пра-праправнуки оказались уже настолько непривлекательны и/или нездоровы из-за генома, что уже вообще не смогли размножиться. До появления современной медицины многие не очень здоровые от природы люди могли умереть еще в детстве. У некой другой, очень красивой девушки, в разы меньше вредных мутаций, она смогла создать ветку на 20 поколений (пусть у неё самой всего два ребенка). То есть в течение 19 поколений часть её потомков оказались еще достаточно привлекательными и здоровыми, чтобы, в свою очередь, тоже давать потомство.

В этом примере, так называемый «репродуктивный успех» — количество потомков, существенно выше у красивой девушки. Девушек, а не парней, мы взяли тут для нашего примера еще и потому, что, как мы обсудим чуть позже в этой главе, парни выбирают девушек, в основном, именно по красоте.

Понятно, что на репродуктивный успех (на количество потомков) также оказывают влияние внешние (по отношению к половому отбору) факторы, такие как война итп. Но мы про роль полового отбора по красоте тут говорим.

Немного изменив наш пример, предположим, что потомки «страшненькой» женщины по женской линии (в среднем, существенно менее красивые, чем потомки красивой женщины — красота детей, когда они вырастут, очевидно, коррелирует с красотой родителей), даже если сами будут еще более «страшненькие» и нездоровые, все-таки смогут размножиться. И тут самое время вспомнить еще про тот момент, которого мы уже касались —более красивые мужчины (в данном примере — потомки мужского пола красивой девушки) из-за своей привлекательности, в среднем, получат доступ к большему количеству половых партнерш. Да и вообще у них, в среднем, будет больше секса, больше биологических детей.

Бо́льшие, в среднем, «половые и репродуктивные успехи» более, в среднем, красивых потомков мужского пола красивой девушки (её сыновей и/или сыновей её дочек итд.) теоретически могут «скомпенсироваться» (надеемся, наш читатель понимает, что речь тут, конечно же, про биологию, а не про то, что кто-то там якобы сознательно пытается что-то «компенсировать») потомками женского пола некрасивой девушки, если они, из поколения в поколение, будут рожать существенно больше, чем потомки женского пола красивой девушки, но это, очевидно, статистически маловероятно.

Ну и понятно, что мы на самом деле тут рассуждаем про систему, а не про отдельных людей. В таком контексте можно сказать, что разные обстоятельства (войны, природные катаклизмы итп.), на больших числах, «усреднятся» для красивых и некрасивых.

Этот аспект — преимущество более красивых мужчин в возможностях относительно количества половых партнерш, как мы уже отмечали, играл, скорее всего, меньшую роль в «патриархальные» времена (за счет в целом большей, чем в современном мире, «строгости нравов»). Но ведь тогда, как мы, опять-таки, уже отмечали, был другой уровень медицины и качества жизни, был очень сильный отбор по здоровью генома: многие из людей со слабым от природы здоровьем, по-видимому, умирали еще в детстве. То есть ветвь некрасивых и нездоровых потомков «страшненькой» женщины из нашего примера могла прерваться в те времена именно таким образом.

Еще учтем, что даже в строгом патриархальном обществе преимущество красавчика перед некрасивым парнем в выборе красивой невесты (мнение невесты обычно учитывается) играет некоторую роль. Что, как мы уже подробно разбирали, в принципе способствует неравномерности распределения вредных для здоровья мутаций. Так как некрасивому мужчине, в среднем, сложнее получить для размножения красивую женщину, то приходиться выбирать, в среднем, из менее красивых и так далее. Не будем тут снова повторять все эти рассуждения. У потомков более красивых и более здоровых людей — в итоге больше шансов дожить до репродуктивного возраста и дать здоровое потомство.

Даже если взять общество, живущее в современном мире, но с соблюдением патриархальных традиций в аспекте межполовых отношений, неравномерность распределения вредных для здоровья мутаций (которая, напомним, поддерживается половым отбором по красоте), все же должна будет, несмотря на современную медицину, способствовать эффективности естественного отбора: совсем больное потомство, даже в современном мире, может не дожить до репродуктивного возраста и/или не размножиться. И, соответственно, несколько большему, на длинной дистанции, репродуктивному успеху красивых людей по сравнению с некрасивыми. Даже в таком, современном строго-патриархальном обществе.

К тому же, даже в самом суровом, в плане строгости нравов, обществе опять-таки будет существовать некоторое (пусть и не такое большое, как в более свободном) преимущество внешне привлекательных мужчин в количестве половых партнерш (за счет внебрачных связей), что еще больше увеличит разницу в «репродуктивном успехе».

Концепция «сексуального сына» (важности привлекательности потомства, как одного из ключевых факторов в репродуктивном успехе) была предложена еще в 1979 году учеными Патриком Дж. Уэзерхедом и Роли Дж. Робертсоном, а незадолго до них примерно об этом же писал Ричард Докинз. Впрочем, Рональд Фишер писал примерно об этом же еще раньше.

Но вернемся к нашему примеру. Маловероятно, что из поколения в поколение, потомки женского пола «страшненькой» девушки будут рожать больше, чем потомки женского пола красивой девушки. Таким образом, даже если у некрасивой было больше детей, потомки красивой девушки, как следует из рассуждений выше, скорее всего, численно «догонят и перегонят» потомков некрасивой. Даже если предположить, что у очень «страшненькой» женщины будет больше процент сыновей, чем у очень красивой (а процент дочерей, соответственно меньше, чем у красивой — кстати, есть исследовательские данные по корреляции между некрасивостью женщин и процентом сыновей), это, будут, в среднем, менее красивые сыновья.

Также, вряд ли потомки «страшненькой» женщины, из поколения в поколение, в каждом поколении, будут красивей и здоровей своих родителей (пусть не буквально в каждом поколении, но с такой постоянной направленностью), и, в итоге, выйдут на тот же уровень красоты и здоровья, что и потомки красивой женщины: такая вещь, как постоянное везенье — крайне маловероятна в реальной жизни.

В итоге, несложно понять, что количество потомков (которое, собственно, и есть «репродуктивный успех») от размножения одного и того же мужчины с красивой девушкой, вероятно, окажется существенно больше, чем от размножения со страшненькой.

Конечно, поверх всего этого накладывается еще и «рандом» (то есть случайные факторы). Одним везет больше, другим меньше: например, помимо генетики, на то, какой особь в результате получится, могут повлиять какие-то, отчасти случайные, внутриутробные факторы. И прочая, как сейчас модно говорить, «эпигенетика». Скажем, на красоту могут (крайне редко) повлиять какие-то факторы в подростковом возрасте (кстати, если лицо ребенка было вроде бы симметрично при рождении, а потом, когда он вырос, он оказался некрасивым, с несимметричным лицом — это вовсе не означает, что негативно повиляло что-то после рождения; можно предположить, что, скорее всего, то, что он в итоге таким получится, было «определено» уже на момент зачатия).

Однако, случайные (или не очень случайные) «удачи» у одних потомков компенсируют случайные (или, опять-таки, не очень случайные) «неудачи» у других, и в целом система зависимости «репродуктивного успеха» (количества потомков) от красоты — должна работать. Не в каждом конкретном случае, но на уровне популяции в целом, системно.

Как мы и обещали ранее, затронем теперь такие темы (также связанные с восприятием красоты), как «разница во вкусах», меняющиеся «стандарты красоты» итп. И некоторые другие вещи вокруг темы красоты.

Про «разницу во вкусах» относительно лиц

Касательно лиц индивидуальные вкусы в отношении того, какие лица мы считаем привлекательными, конечно же существуют. Но, на самом деле, разница (между разными людьми) во вкусах относительно красоты лиц — относительно небольшая. Как мы отмечали чуть раньше, исследования показали, что вкусы людей в отношении красоты лиц, в среднем, очень похожи (например, [43], [62], [22]).

Грубо говоря, если взять двух случайных людей, то их вкусы в отношении красоты лиц могут еще более-менее заметно отличаться друг от друга. Но, если, скажем, случайным образом взять, для примера, 20 человек и попросить их оценить красоту нескольких десятков лиц, а потом взять 20 других и попросить их оценить красоту тех же самых лиц, то средние (внутри обоих групп) оценки красоты для почти каждого из этих лиц будут уже очень сильно совпадать между группами. Так как половой отбор как система работает на достаточно больших числах, получается, что индивидуальные различия во вкусах в отношении красоты лиц, в итоге статистически как бы «сглаживаются».

Говоря неформально, если один мужчина назвал женщину привлекательной, то с его мнением по этому вопросу совпадает мнение большинства других мужчин. Если мужчина назовёт другую женщину страшненькой, то мнение большинства других мужчин будет примерно таким же (мы уже приводили тут это рассуждение). И мало кто оценит внешность этих женщин вообще наоборот — искренне назовет страшненькой ту, которую другие назвали красивой, а ту, которую другие назвали страшненькой — красивой.

Чисто на всякий случай. Речь тут не про то, для кого какая актриса или сокурсница, или соседка, или коллега самая красивая, а про то, какие вообще черты лица у противоположного пола мы считаем привлекательными. Если один мужчина считает из двух привлекательных женщин более привлекательной одну, а другой другую — это для системы полового отбора по красоте в целом не очень принципиально. Ведь они оба их обеих считают достаточно привлекательными.

«Вкус» может меняться. Даже в течение дня, чуть-чуть. Скажем, утром одна красотка могла показаться тебе чуть красивей другой, а вечером — вторая красотка может показаться привлекательней первой.

Также заметим, что, когда некий мужчина говорит про какую-нибудь весьма привлекательную для многих мужчин, актрису/модель, что она «ему не нравится», он, чаще всего, лишь имеет в виду, что её внешность не вызывает у него таких бурных чувств, как у многих. Но это же не говорит о том, что, будь у него возможность переспать с ней, он бы от этой возможности реально бы отказался. То есть, с точки зрения полового отбора, она для него тоже достаточна красива, пусть и не настолько, на его вкус, красива, как некоторые другие (но тут еще уместно вспомнить тех мужчин, которые любят «пофыркать» на известных красавиц, это, по-видимому, как-то поднимает им самооценку).

В общем, индивидуальные предпочтения в отношении красоты лиц имеют некоторое значение (скажем, иногда не особо красивый парень, может, что называется, удачно попасть «в типаж», то есть понравиться именно внешностью, какой-нибудь красотке), но на общую картину того, как в целом работает половой отбор, влияют весьма мало.

Про «разницу во вкусах» относительно тел

Немного отвлекаясь от темы красоты лиц, отметим, что более заметные различия во вкусах наблюдаются в отношении тел (см. например, [22]).

При этом заметим, что мужчины, рассказывающие «а мне нравятся от 4ого размера груди», естественно, не откажутся от красотки со 2ым размером, даже если ему действительно больше нравятся те, что «от 4ого».

Среди женщин тоже наблюдается вариативность во вкусах относительно мужских тел. Некоторым женщинам больше нравятся «качки», другие предпочтут худощавого парня, третьим больше нравятся мужчины похожие на «больших мишек» итд.

Возвращаясь к разговору о «качестве» генома, мало кому, очевидно, понравятся «неправильные» кривые кособокие тела. То есть, хотя различия на уровне «тебе нравятся женщины с более узкими бедрами, а мне — с более широкими» действительно существуют, такие различия, очевидно, никоим образом не вступают в противоречие с концепцией, изложенной ранее — о работе «полового отбора по красоте» против накопления вредных мутаций в генофонде.

Про путаницу с «привлекательной асимметрией» лица

Возможно, ты, уважаемый читатель, в курсе, что некоторые звезды экрана и даже некоторые известные модели имеют какие-то небольшие асимметрии на своем лице, при этом они все равно являются обладателями очень красивых в целом лиц.

При этом некоторые зрители даже утверждают, что это якобы асимметрия делает лица этих звезд еще красивей. Дело тут конечно же немного в другом — эти асимметрии на красивом лице делают эти лица еще более узнаваемыми, как бы еще более исключительными и, через это, добавляют еще больше популярности их обладательницам. Этот же фактор может срабатывать и в обычной жизни — небольшая асимметрия на красивом лице может делать такое лицо, по восприятию, как бы «особенней», при этом, зачастую это даже может не осознаваться наблюдателем.

Про «нестандартные, но красивые лица»

Надо понимать, что, когда про красивое лицо говорят, что оно «нестандартное», речь просто про какую-то его особенность, какую-то интересность. То есть такое лицо все равно будет удовлетворять основным «критериям красоты», которые мы уже разбирали.

Про путаницу с «она некрасивая, но сексапильная»

Из-за таких формулировок у некоторых людей возникает впечатление, что якобы можно быть сексуально привлекательной без учёта красоты вообще. Но ведь так не говорят про совсем некрасивых женщин. Так скорее скажут про «не красавицу» (но и не «страшилище») на лицо, но все-таки весьма привлекательную (например, из-за красивого женственного тела) девушку. То есть для того, чтобы считаться «сексапильной» у многих мужчин — нужно все равно иметь «уровень» красоты не ниже какого-то (известно, из жизни, что для разных мужчин этот «какой-то» уровень будет варьироваться, об этой вариабельности мы немного поговорим в Главе 3).

Про «она некрасивая, но у неё куча поклонников»

Примерно из той же оперы, что и предыдущий пункт. Понятно, что женщина, у которой много влюбленных в неё поклонников, может и не быть сногсшибательной красоткой. Но либо она все-таки должна быть в этом случае, в том числе и внешне как-то привлекательной, либо эти поклонники — из числа тех, чья «планка по красоте» довольно низкая.

Про то, что «мужчины могут иметь сексуальные отношения с непривлекательными женщинами»

Если мужчина занимается сексом с явно некрасивой женщиной, это еще не означает, что он считает её красивой (что бы он там ни говорил окружающим по этому поводу). Не означает, что у него какой-то там «особый вкус» и он типа не видит разницу между её уровнем привлекательности и привлекательностью красоток. То, что у него есть на неё эрекция, совсем не говорит о том, что он не хотел бы вместо неё женщину совсем другого уровня привлекательности. Понятное дело, вслух признаются в этом далеко не все.

Про «женщины такой-то страны — самые красивые»

Если посмотреть различные «рейтинги» женской красоты «по странам», то выяснится, что нет какой-то одной «самой красивой» национальности. В разных рейтингах «самыми красивыми» оказываются женщины разных стран. На «высказываемые мнения» по этому вопросу влияют очень разные факторы — от банальной раскрутки популярных образов в СМИ до патриотизма. Может даже повлиять то, телевидение какой страны в основном смотрят граждане этой страны или то, куда они в основном ездят отдыхать итп. Зачастую вообще сложно бывает отличить — когда бо́льшая привлекательность красивых представительниц некой страны, с точки зрения мужчин из другой страны, обусловлена именно красотой этих женщин в их глазах, а когда — нормальным мужским желанием разнообразия женщин. В сочетании, например, с фактором территориальной доступности (для мужчин из страны неподалеку) или с чем-то еще.

Еще коснемся такого момента (мы уже немного затрагивали его чуть раньше): в одной стране у коренных жительниц (то есть у большинства) может быть принято очень сильно заботиться о своей внешности, «всегда выглядеть красивой», «быть при параде», а в какой-нибудь другой стране — в гораздо меньшей степени. Но тут надо понимать, что женщины конкурируют между собой за внимание мужчин все-таки в основном (не всегда, но в большинстве случаев) внутри своих стран. То есть этот фактор — разница между странами в плане ухоженности женщин, не очень сильно скажется на половом отборе: в итоге, в целом получится, что следящие за собой будут конкурировать в основном, с приблизительно, в среднем, в этом отношении, такими же. Даже если некие группы населения в некой стране более ухоженно выглядят, чем другие (скажем, относительно недавно эмигрировали из других стран, где так принято), это, с нашей точки зрения, не оказывает какого-то масштабного влияния на половой отбор, на длинной временно́й дистанции.

Про влияние социальной и не только социальной моды

Хорошим примером про влияние социальной моды, будут картины с пышными женщинами времен эпохи средневековья. Некоторые художники того времени рисовали полных женщин, подчеркивая их полноту, по-видимому, в качестве социального «комплимента». Так как обладательницами пышных форм и полного лица в реальности могли быть, в те времена, в основном, женщины из зажиточных семей. Это, конечно же, не говорит о том, что мужчина того времени и правда предпочел бы полную девушку в качестве невесты, при прочих равных. Но, тем ни менее, из-за этой «социальной моды», скажем так, отношение мужчин к женской полноте, мы можем предположить, было в то время немного более снисходительным, чем сейчас. Однако вспомним, что примерно в тот же самый период дамы изо всех сил утягивали свои жуткие корсеты, в которых даже дышать-то было тяжело. Понятно, что и тогда мужчины тоже все-таки предпочитали стройных дам.

Еще пример, из той же оперы: совсем еще недавно были очень популярны экстремально худые девушки-модели. Но это же вовсе не значит, что большинство современных мужчин реально предпочтут экстремально худых девиц девицам с нормальной женской фигурой, при прочих равных (хотя мода, как мы уже отмечали, действительно немного сказывается и на реальных предпочтениях, за счет того, что мы часто видим эти модные образы — в СМИ).

Однако, реальные предпочтения современных мужчин не помешают человеку, который будет жить лет сто спустя, подумать, проглядывая файлы модных журналов нашего времени, примерно следующим образом: «ага, так вот какие были эталоны красоты в начале 21ого века» (ну, просто для примера, предположим, что экстремально худые девицы будут в то время не в моде). Хотя, возможно, сделать такую ошибку ему помешает кое-что другое: к тому времени количество просвещенных, относительно полового отбора, людей, вероятно, все же будет отличаться от нынешнего.

В каких-то странах одно время была мода выщипывать брови. В каких-то — «поднимать», выбривая сверху, линию волос на голове спереди. Мода могла быть очень разной.

Про «стандарты красоты различаются между этносами»

Что касается именно собственно черт лица, то, особенно учитывая уже описанный вклад «усредненного» лица (из тех лиц, что мы привыкли видеть) в наше восприятие красоты — да, некоторая межэтническая вариабельность тоже может присутствовать. Также учтем влияние социальной моды, СМИ итп. — факторов, которые мы тоже уже упоминали. Кстати, с теорией вклада «усредненного лица» в наше восприятие красоты отлично сходится жизненное наблюдение, что нам надо как бы «привыкнуть» к лицам редкого и непохожего на нас этноса, после чего их внешность будет уже нравиться нам больше, чем в тот момент, когда мы впервые их увидели.

В бо́льшей степени «стандарты красоты» (то, что считается наиболее красивым) могут варьироваться в отношении тела. Например, существуют оценки, что в западном обществе мужские предпочтения относительно соотношения между талией и бедрами у женщин немного отличаются от таковых в некоторых других регионах.

И довольно заметно «стандарты красоты» могут варьироваться в отношении стиля. Хорошо известны крайние примеры вариабельности стиля: вытягивание шеи с помощью металлических колец, тарелка в губе и тому подобные вещи (еще есть интересная гипотеза, что тарелка в губе делает женщину некрасивой для соседних племен, возможно это некогда выработавшийся культурный механизм изоляции женщин племени от возможных посягательств со стороны мужчин из соседних племен, при этом половой отбор по красоте внутри племени никуда не девается — из двух женщин с тарелкой в губе более красивая от природы будет сравнительно «красивее»). Традиции, сохранившиеся в некоторых племенах до сих пор.

В общем, понятно, что концепция «стандарты красоты различаются» никоим образом не противоречит концепции похожести представлений о красоте у разных людей. На настоящий момент времени большинство исследователей этого вопроса придерживаются мнения, что представления о красоте лиц весьма мало различаются (хоть и немного все-таки различаются, некоторая вариабельность, конечно же, существует) между разными людьми и между этносами. Что, скорее всего, означает, что красота несёт в себе важную биологическую (пусть и приблизительную, но всё-таки) информацию.

(Продолжение следует)

Продолжение --->Продолжение книги про половой отбор у людей