Как нам обустроить гипергамию?
Гипергамия – это обычай и практика, по которому женщина (иногда и мужчина, но подобных случаев, как правило, ничтожно мало) ищет себе супруга с более высоким социальным статусом или финансовым положением. Женская гипергамия всегда была в маносфере притчей во языцех – о ней не говорил только ленивый: на нее жаловались, даже, случалось, проклинали. Также, практически каждый представитель маносферы предлагал свои способы борьбы с этим явлением. Я подумал, что чем я хуже, и предложу-ка тоже свой способ – естественно, в виде концепции, так как в обозримом будущем его внедрять никто не будет. Но, для начала, небольшое лирическое отступление. Часто при разговорах о гипергамии можно услышать, что «раньше было лучше», - мол, и трава была зеленее, и бабы давали охотнее (давали охотнее до «сексуальной революции», ага). Даже картинки всякие на эту тему рисуют:
Или вот, так, - на мой взгляд, более реалистично:
Но, на деле, она, гипергамия, была всегда, и н-ное количество мужчин (причем, я не исключаю, что, как минимум, такое же, как и сейчас) оставалось неудел: «справедливого распределения», как на картинках, не было никогда. Дело в том, что люди, сами по себе, не на одном клон-заводе выращивались, они разные и образуют иерархию. При этом, мужчины затевают с женщинами одного уровня иерархии с собой и ниже, а женщины – наоборот: с мужчинами одного уровня иерархии с собой и выше (для примера, сказку про Золушку знают все, а вот многие ли из вас слышали историю про какого-нибудь Золушка?). И чем ниже мужчина был по иерархии, тем больше у него шансов было остаться неудел в плане межполовых отношений.
Можно ли гипергамию нейтрализовать совсем? Теоретически, это возможно. Иногда в маносфере возникали и возникают безумные идеи о так называемом «контролируемом брачном рынке» (он, в принципе, и сейчас контролируемый, на самом деле, с искусственным регулированием цен), при котором как при коммунизме: с каждого – по способностям, каждому – по бабе. Мол, раздать каждому мужчине по бабе. Правда, есть нюанс (а как же без него?): бабы – не клоны и одни из них – лучше, чем другие, — это даже на картинках отображено. Раздавать их каждому соответствующую, как в левой диаграмме? А кто будет определять, кто из мужчин и женщин ugly and boring (некрасивый и скучный), а кто – good-looking and interesting (симпатичный и интересный)? Куда в этой схемке поместить меня, Бриссена? А вас? Как определять это все?
Также, я нередко слышал, что, мол, надо, чтобы партнера/ршу человеку выбирал кто-то посторонний (родители или еще кто-то) – звучит круто, если ты некрасивый и скучный, а что делать, если ты симпатичный и интересный или, хотя бы, среднячок? Тебе же легко некрасивая и скучная баба достаться может, и ничего не попишешь. И, скорее всего, если такая практика была бы введена, так и случилось бы – по одной простой причине, что как некрасивых, так и скучных баб просто элементарно гораздо больше, чем красивых и нескучных. Тем более, в России.
А вообще, знаете, что все решения по поводу т.н. «контролируемого брачного рынка» мне напоминают? Напоминают они мне гендерные квоты – те самые, сторонницами которых являются левые феминистки: также, как феминистки, не имея желания и/или способностей честно приобрести для себя хорошую должность, требуют себе квот, в то время, как сторонники «контролируемого брачного рынка», не имея, по какой-то причине (объективной или субъективной), возможности получить себе бабу, хотят ввести подобный механизм, даже при том, что баба им может достаться далеко не та, которую им бы хотелось, да и вообще, данное явление притесняет права мужчин. А Мужское Движение – это, прежде всего, движение именно за права мужчин.
Все мужчины разные: одни умнее других, одни сильнее других, одни лучше умеют зарабатывать деньги, чем другие, а одни – более успешны с бабами, чем другие. Я против дискриминации по расовому, национальному, религиозному и даже половому признаку ее не одобряю, — я, все-таки, генетический революционный интеллигент с еврейскими корнями и сыном от темнокожей женщины, а мои предки еще в царей бомбами пулялись, но, при этом, я также против и перераспределения благ. Причем, не только от мужчин к женщинам (которое сейчас активно практикуется), но и от одних мужчин к другим, и речь идет не только о материальных благах.
Сделать так, чтобы было хорошо всем и устраивало всех – не получится. К сожалению. Но вот приблизиться к этому максимально – можно и нужно. А для этого, чтобы максимально снизить гипергамию, необходимо выровнять баланс на сексуальном рынке.
Что же его, баланс, нарушает?
Прежде всего, как современное правовое поле, в соответствии с которым мужчина имеет, по сути, примерно такой же статус, как и чернокожие в США в начале XIX – XX века, так и социо-культурная среда, в которой с мужчин априори больше спрос, к мужчинам гораздо больше претензий, и вообще к мужчине отношение в обществе как к существу второго сорта – в разных регионах это выражается по-разному: на Западе мужчине внушают, что он априори насильник и преступник, а у нас, на постсоветском пространстве, просто как к скотину относятся, — например, даже в школе учительница может спокойно отобрать у мальчика школьный обед и отдать девочке, если той не хватило, или в метро могут согнать с места мужчину, чтобы села женщина (не спрашивая, — может, мужчине плохо, — у него температура или травма), и это рассматривается как абсолютная норма.
Естественно, интерес женщин к большинству мужчин, статус которых искусственно понижен, пропорционально снижается, особенно с учетом того, что женщина, как по биологическим, так и по культурным причинам, как правило, обращает внимание, прежде всего, на мужчин с более высоким статусом, чем у нее, а только потом – на мужчин с таким же (о мужчинам с более низким статусом и речи, обычно, не идет, — только если для разового перепиха, либо если она даже мужчинам своего статуса уже не интересна).
Помимо искусственно пониженного статуса, мужчине внушается, что женщина ему крайне необходима, и что если женщины у него нет, то он неполноценный, и вообще не мужчина. Помню, несколько лет назад какая-то баба создала в сети группу, где вопрошала: «Почему если у мужчины много женщин – то он крутой и мачо, а если у женщины много мужчин – она плохая и вообще шлюха?». А меня, как активиста движения, выступающего за права мужчин, волнует другой вопрос: «Почему если у женщины мало или нет мужчин, то она — нравственная, целомудренная, берегиня и вообще высокоранговая, и армия белых рыцарей ей обеспечена, а если у мужчины было мало женщин или он, не дайте боги, девственник, то он – неудачник, задрот, паршивая овца и, возможно, гомосексуалист». Любой поздний девственник (а таковыми считаются, как правило, мужчины, лишившиеся девственности после 18-20 лет) хоть раз в жизни сталкивался с издевками по этому поводу. Но вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то гнобил позднюю девственницу за то, что та до сих пор не лишилась девственности?
Мужчину без женщины называют «бобылем» и прочими словами, которые должны, как людям кажется, считаться обидными, в поп-культуре часто мелькают сюжеты, по которым жизнь мужчины пуста, если в ней нет женщины. Ввиду вышеуказанного: искусственного занижения статуса мужчины, получается гремучая смесь – многие мужчины все больше и больше снижают планку, в итоге, даже на самых неликвидных женщин появляется спрос.
Спрос на баб искусственно завышен.
Усугубляется все это еще и тем, что если статус мужчины понимается, то статус женщины также искусственно завышается – транслируется, что она «женщина, а значит – богиня», «женщина всегда права», «достойна большего» (большего, чем что?) и прочее. Любая критика не только женщин вообще, но даже какой-нибудь отдельной женщины в обществе осуждается или, по крайней мере, воспринимается как этакое фричество (если только эта женщина не выкинет что-то уж совсем из ряда вон выходящее). Как говорится, даже если вам немного за тридцать – есть надежда выйти замуж за принца. И даже если вы нагуляли бастардов от предыдущих принцев – это все равно не помеха. Почему сейчас так много принцеждалок? Да потому, что бабы понимают, что «среднячок» — небедный и нестрашный мужчина, не алкоголик и не дебошир, им в любом случае обеспечен, — возможно, даже на несколько лет моложе. У них нет ощущения, что поезд может уйти и запрыгнуть даже в последний вагон не удастся, потому можно спокойно ждать принца. А во время ожидания можно и с каким-нибудь пляжным аниматором потрахаться – принцы нынче неприхотливые пошли.
Для того, чтобы сломать всю эту порочную систему, необходимо побороть существующий культурный нарратив, чем Мужское Движение и пытается заниматься – не то, чтобы очень эффективно, но и небезуспешно.
Еще один момент, подливающий масла в огонь – это сексуальная провокация. С экранов, с рекламных щитов на мужчин смотрят полуобнаженные женщины в зазывающих позах, поп-культура пропитана эротикой, порнографические материалы также общедоступны. Все это держит мужчину в постоянном сексуальном напряжении, которое невозможно куда-либо выплеснуть.
В принципе, проблема не в сексуальной провокации как таковой, а в том, что сексуальное напряжение есть, а вот куда его слить – нету. А сублимировать постоянно, и даже подолгу могут немногие, особенно если эта самая пропаганда жизненной необходимости и секса идет отовсюду. Для того, чтобы этому противостоять, есть два метода:
Метод номер один. Назовем его «мусульманским»: сексуальная провокация полностью убирается, — никаких полуголых женщин вокруг, порнографии и даже эротики в свободном доступе нет, женщины одеваются максимально скромно, — желательно, вообще заворачиваются в паранжу. При этом сам по себе секс так и остается малодоступным: до свадьбы – ни-ни, проституция загнана в глубокий андеграунд и вообще сексуальная жизнь строго регламентирована.
Методом номер два. Назовем его «латиноамериканским»: реклама с полуобнаженными красивыми женщинами остается, женщины могут носить откровенные наряды – это не запрещается и даже не осуждается, при этом, мужчин не шельмуют за то, что те проявляют сексуальное влечение, а женщинам направляется посыл, что секс это приятно и им тоже, и ничего такого в этом нет, проституция легальна и доступна по цене. При этом, мужчине, также, не внушается, что ходить к проститутке – это неправильно, унизительно и что-то еще такое, что является также частью матриархальной пропаганды, призванной закабалить мужчин, внушая им, с одной стороны, что баба им жизненно необходима, а с другой препятствуя его доступу к бабе по всем каналам и создавая как законодательные (например, всякие обвинения в харассменте), так и психические блоки (например, внушение того, что поход к проститутке – это что-то низкое и унизительное).
При этом, по моим наблюдениям, в обществе, где то, что мужчина ходит к проституткам, не считается чем-то позорным и является нормой, женская гипергамия заметно ниже (пусть и не отсутствует). Например, когда после Гуаякиля – второго по величине эквадорского города, уступающего только столице Кито, бабы в котором, как и в Кито, избалованы туристами из США и Канады, а, с недавнего времени, еще и китайцами, которые являются баборабами похлеще белых, я переехал жить и работать в Мачалу – промышленный город, в котором туристы практически не бывают, я был приятно удивлен тому, что бабы там гораздо более охотно идут на контакт. Почему так? Да потому, что они привыкли, что местные мужчины не будут за ними бегать, стелиться перед ними – они просто отдадут 10-20 долларов проститутке, и бабы вынуждены конкурировать с этими самыми проститутками за мужское внимание. Это при том, что уровень зарплат в двух городах примерно одинаковый, — более того, многие жители Гуаякиля работают в Мачале, а в родной город ездят только по выходным. Легалайз проституции убивает женскую гипергамию.
Также, я заметил, что в Латинской Америке, параллельно с профеминистскими тенденциями, схожими с теми, что победили на Западе (и в Латинской Америке они тоже почти победили), есть и другие тенденции: кумиры местной поп-культуры внушают женщинам, что секс с мужчинами это приятно, модно и молодежно, более того, то, что женщина сама проявляет инициативу – это нормально.
Популярные латиноамериканские певицы Natti Natasha и Becky G.
В частности, подобную пропаганду продвигают такие латиноамериканские поп-дивы, как Natti Natasha и Becky G, совместный хит которых “Sin Pijama” (без пижамы) звучит в латиноамериканских странах из каждого утюга. Сюжет песни следующий: женщина сидит вся такая одинокая в своей комнате, а потом решает написать мужчине, что, мол, если его интересует, пусть он ей позвонит, и она к нему приедет и они вместе прилягут в постель без пижам. «Пропаганда блуда!» — скажут ханжи. Однако, женщины не могут быть одновременно и доступными, и целомудренными (вернее, могут, но недолго и только один раз), и если тут надо выбирать что-то одно. А в песне заложены такие важные вещи, как то, что женщина сама проявляет в сторону мужчины инициативу, о чем грезят некоторые граждане, а также то, что женщина готова предоставить мужчине безвозмездный секс. Я считаю, что крайне правильный нарратив.
Однако, и секс за ресурсы тоже осуждать не следует – для ряда мужчин это единственный вариант.
Поясню.
Как я уже говорил, бесплатный секс получить может, в принципе, даже сейчас (хотя придется заморочиться и он, в результате, может выйти не таким уж и бесплатным), но с человеком своего уровня. То есть, грубо говоря, дяденьке лет 40 с залысиной и пузиком бесплатно светит только тетенька лет 40 с обвисшими сисями и целлюлитной попой. Если же такой дядя хочет, скажем, 20-летнюю женщину с упругим телом и правильными чертами лица, то единственный вариант для него (ибо УК и моральные нормы мы чтим) – это заплатить.
Вот, например, Анна Николь Смит – мне она, кстати, не нравится – челюсть такая, что любой инцел обзавидуется, но в обществе она считается красивой:
Берем двух мужчин, которые хотят с ней затеять. Один мужчины выглядит вот так:
Другой, ее супруг Джеймс Говард Маршалл II – вот так:
И если первому мужчине затеять с ней бесплатно не составило бы никакого труда, то вот Джеймсу Говарду в его 90 лет бесплатно светило бы что-то типа этого:
Секси? Хочешь такую? Вот и Джеймс Говард не хочет, потому перед ним встала дилемма: либо заплатить Анне Николь Смит, либо довольствоваться тем, что дают за так. И он свой выбор сделал – это его право, и отбирать у мужчин такую возможность, либо предавать ее общественному осуждению, создавая у мужчин психологический блок – работает против мужчин, так как, по сути оставляет часть их в проигрыше.
То, зачем он женился на бабе, которую встретил в стрип-клубе, которая явно не за богатый внутренний мир его полюбила и которая усыпляла его валиумом, чтобы залезть в кошелек и накупить драгоценностей стоимостью в доход среднестатистического работяги на несколько лет – это другой вопрос. Я вижу в этом вину все той же гиноцентричной парадигмы, что рядом с мужчиной, кровь из носа, должна быть красивая баба, иначе он какой-то неполноценный. Как я указал выше, она также является одной из причин гипергамии.
Не доминируй эта парадигма в обществе, вдул бы наш Джеймс этой Анне Никола Смит пару раз, заплатив за это адекватную цену, ну или вдувал бы регулярно, держа на расстоянии.
Резюмируем: полностью уничтожить гипергамию не получится, но ее можно и нужно свести к минимуму, однако, все равно, одни мужчины будут более успешны у женщин, чем другие, но вмешательство в сексуальный рынок сделает практически всем мужчинам – как успешным у женщин, так и не очень, потому лучший вариант тут — Laissez-faire.
Сделать так, чтобы всем было хорошо – невозможно, но вот сделать для всех примерно равные условия и возможности, чтобы каждый сам все сделал, в соответствии со своими способностями – вполне.
|
Источник vk.com
|
