Три штриха к одному портрету

Журналист Елена Кондратьева-Сальгеро — о том, почему мы не можем принять правил тех, кто призывает убить женщину и скормить её тело собакам за фото в социальной сети.

Штрих первый

Её зовут Малак Aль-Шехри, и сегодня она взрывает Интернет, вызывая на себя огонь твиттер-посланий, из коих самое мягкое — "В тюрьму её!", остальные следующего содержания: "Убейте её и бросьте тело собакам!", "Мы хотим крови!", далее по нарастающей с особо колоритными пояснениями о том, каким именно образом желательно пустить ей кровь, чтоб она подольше помучалась и побольше ужаса испытала за содеянное.

Содеянное: эта молодая женщина сфотографировалась на центральной улице столицы Саудовской Аравии Эр-Рияда с непокрытой головой и без традиционного одеяния абайи, до пят покрывающей женское тело. Она сфотографировалась в обычном платье ниже колен, с надетым поверх коротким плащом; распущенные волосы чуть ниже плеч, полусапожки чуть выше щиколоток, тёмные очки в пол-лица.

Сфотографировалась и запостила фото в Интернет.

Поскольку сегодня разве что младенцу ещё не известно, что в Саудовской Аравии женщина не имеет права не только ходить с непокрытой головой в одеянии не до пят, но и вообще выходить из дому одна, водить машину, работать без специального согласия супруга или опекуна, заходить в ресторан и тем паче кушать там в одиночестве, постить в соцсетях фото себя любимой с непокрытой головой на улице, у ресторана и много чего ещё такого подобного.

Младенцев среди читателей вряд ли наберётся более десятка, и очень может статься, что сейчас в комментарии набегут возмущённые правдолюбцы с требованиями "уважать чужой монастырь" и осуждениями молодой женщины за сознательную "провокацию". Зачем снялась, да ещё обнародовала в Интернете? Знала ведь, что делает, так что пусть не жалуется.

Она, собственно, не жалуется. А мы, собственно, уважаем чужой монастырь. Она уже в тюрьме, по формулировке "за оскорбление нравов". Полицейский чин, согласившийся прокомментировать её арест журналистам, пояснил, что "содеянное этой женщиной нарушает законы страны, поскольку её поведение означает, что она открыта для отношений с мужчинами". А также сообщил, что по её поводу будет проведено дополнительное следствие, в целях выявить, нет ли в её окружении ей подобных.

Мы, конечно, в чужой монастырь со своим уставом не полезем, нам бы в своём разгрести.

Но у меня назрела пара комментариев к этой красноречивой ситуации, на первый (но только на первый) взгляд не связанных между собой.

Штрих второй

Пока мировые СМИ чуть ли не поминутно отслеживали и сообщали миру процентное освобождение Алеппо от "повстанцев" (70% города в руках сирийской армии, 80%, 95%...), a в Интернете закипала кампания по линчеванию Малак Aль-Шехри за вышеописанное фото, французские журналисты "справа" откликнулись на арест девушки и просто сообщили о нём, тактично воздержавшись от комментариев, журналисты "слева" просто промолчали, а президент Франсуа Олланд послушно вышел к микрофону и отпыхтел своё дежурное негодование, совсем не по поводу безвестной девушки, но по поводу "захвата Алеппо" и свою дежурную же "поддержку повстанцам, воюющим против режима Асада", явно плохо соображая, кто эти воюющие и о ком он вообще говорит.

Потому что столь бестолково и открыто "поддерживаемые" президентом Олландом противники Асада и сторонники ИГИЛ* практикуют точно такой же "порядок" мироустройства и методы его достижения, в частности, в отношении женщин, что и те в Эр-Рияде, которые требуют убить девушку за фотографию и бросить её тело собакам, предварительно совершив над нею целый перечень жесточайших надругательств за то, что она "изменила принципам и учениям ислама".

Наконец, последнее впечатление я просто, как говорится, оставлю здесь. Перенесёмся из дождливой декабрьской Франции и солнечного Эр-Рияда прямо в заснеженную Москву.

Штрих третий

Всего неделю назад в московском такси к аэропорту Шереметьево меня вёз шофёр-азербайджанец. Он сам мне любезно сообщил при посадке, что он азербайджанец.

И, чтобы сделать ему приятное, я вспомнила, что мой отец ещё в 70-x несколько раз бывал в Азербайджане, и даже приврала о его восторгах от азербайджанских красот.

Шофёр тактично пропустил восторги мимо ушей и мягко намекнул, что сам он в Москве аж с 90-х и плохо помнит азербайджанские красоты, но деньги родственникам переводит регулярно и своей московской жизнью доволен.

После чего вкрадчиво поинтересовался, отчего же я в аэропорт еду с тяжёлой сумкой и без мужа. Укоризненно поцокал языком и глухо посоветовал в следующий раз летать в сопровождении супруга, как должны делать все порядочные женщины.

"Моя лошадка, снег почуя", примолкла и сделалась вся внимание: что называется, "пошёл материал".

Ещё через пару минут шофёр сообщил, что в общественном транспорте он всегда уступает своё место всем девушкам и женщинам без разбору. Я изобразила невнятное одобрение, а шофёр вдруг начал разогреваться и закипать пузырями гнева: заявил, что, вообще говоря, это безобразие, что в Москве позволяют девушкам и женщинам ездить в переполненном транспорте средь бела дня.

— Это же отвратительно, слушай, они там все болтаются-шатаются, все трясутся и толкаются — прямо об мужчин! Это же ужасно, неприлично! Женщинам не место в общественном транспорте! Даже когда они сидят — могут сесть рядом с мужчиной и прямо прислоняться к мужчине! Я потому и место уступаю, чтоб не прислонялись! Это нечисто! Так нельзя! За это вообще следует наказывать! — он уже клокотал.

На мой вопрос, кого следует наказывать и как же быть в Москве женщинам и девушкам, не имеющим возможности кататься на работу и с работы на такси, объяснил:

— Нравы, нравы надо менять! Это не сразу происходит, это работают люди, чтоб получилось. Надо принять правильное учение. Надо отказаться от всех неверных учений. Это не в один день делают. Женщин нужно воспитывать!

— Русских женщин воспитывать? — спросила я голосом кинопровокатора. — А может, если не получается принять "учение" другого, лучше каждому жить среди своих? Вас беспокоит московский транспорт и женщины в нём, живите там, где женщины не бултыхаются в переполненных вагонах. Ну вы же взрослый человек, понимаете, что Москву вам не переделать.

Он метнул злобный взгляд в зеркальце заднего вида и просопел:

— Если женщина не приняла правильное учение, не соблюдает правила, не хочет переделываться, она заслуживает, чтоб её собаки порвали, и больше ничего она не заслуживает!

— А вам не кажется, что вашему работодателю не слишком понравились бы подобные разговоры с клиентами такси?

Он золотозубо и хищно улыбнулся:

— Я в такси давно! Что сказал? Сказал, что уступаю место женщинам, чтоб не тёрлись о других мужчин. Что не так?

— Насчёт собак, например, колоритно получилось.

— Э-э-э… И про собак правду сказал! Где порядок есть, там так и делают. Так оно и должно быть, так и будет, придёт время.

Но что-то ему, видимо, в разговоре не понравилось, что-то насторожило, потому что с этого момента он замолчал и пробку пережили в абсолютном безмолвии под быстрые недоверчивые взгляды через зеркало заднего вида.

Не знаю, о чём думал он, а вот я в очередной раз думала: чем дальше в лес, тем, кажется, очевидней, что есть многие на свете, друг Горацио, с кем "никогда мы не будем братьями". Что ни говори и как ни старайся. И там, и здесь, и за тридевять земель.

Видимо, так и придётся постоянно категорически разделять "монастыри" и "уставы", чтоб не толкаться бок о бок на и без того тряской планете, как в переполненном вагоне.

Уныло. Но факт.

life.ru/t/мнения/947178/tri_shtrikha_k_odnomu_portrietu